Образ жизни кельтов
Кельты предстали на страницах истории как варварский народ, появившийся на свет в Североальпийском регионе в первые века последнего тысячелетия до н. э. и являвший собой некую общность самостоятельных племен.
Схожие черты в материальной культуре, земледельческом хозяйственном укладе, социальной организации и языках – плод смешения чужеродных, по крайней мере отчасти, носителей культуры полей погребальных урн с древним местным населением, – достигли тождественности с появлением правящих династий, чьи представители похоронены в «княжеских» погребениях, относящихся к гальштатской и латенской культурным эпохам. В V–IV веках до н. э. кельтский мир пережил расцвет, территория его экспансии растянулась на всю Европу. Затем могущество кельтов пошло на убыль, что обусловлено прежде всего естественными причинами развития и заката цивилизаций; последний, решающий удар ему нанесла победоносная кампания Юлия Цезаря. И только в Британии, а в конечном счете в Ирландии отдельные популяционные группы поколение за поколением пережили эпоху Средневековья, сохранив наследие кельтов – правда, в иных, местных, обличьях.
Эта глава посвящена в основном бытовым аспектам жизни кельтского общества и опирается на дополняющие друг друга и не содержащие противоречий сведения, почерпнутые из островной народной традиции, античных источников и комплекса археологических данных. Но прежде всего необходимо несколько слов сказать о внешнем облике представителей кельтского народа, благо греческие и латинские авторы не обошли вниманием эту тему.
Внешний облик кельтов
Греки во времена Геродота без труда узнавали кельтов среди других варваров по разнообразным национальным чертам, точно так же, как еще совсем недавно можно было отличить друг от друга жителей большинства стран Европы по одежде и внешнему виду. Доминировавший у кельтов физический тип стал предметом комментариев античных авторов после эпохи великой кельтской экспансии, охватившей и Северную Италию. Во II веке до н. э. Полибий, использовавший, возможно, ранние источники, упоминает об устрашающем облике могучих галльских воинов, более подробное их описание можно найти в трудах, созданных немного позже, в том числе у Страбона, Диодора Сицилийского и Плиния.
Жители Средиземноморья узнавали кельтов по высокому росту, светлой коже, развитой мускулатуре, голубым глазам и белокурым волосам. Следует отметить, что люди с подобными физическими характеристиками встречались и среди самих средиземноморцев, а в случае с кельтами описания такого типа внешности относились не столько ко всему населению, сколько к наиболее приметным его сословиям – вождям и свободным воинам. Внешность кельтов, обрисованная античными авторами, вполне соответствует стандартам красоты, принятым у островной кельтской знати и воспетым в древнеирландской литературе, так что оставим в стороне современные представления о том, как должны выглядеть истинные кельты, например в Уэльсе или на Гебридских островах, и обратим внимание на эволюцию высокого, светлокожего и светловолосого генетического типа.
Следует сразу сказать, что концепция возможности существования чистых рас, демонстрирующих перманентные признаки в телосложении и пигментации их представителей, давно опровергнута с позиций науки. Термин «раса», не имеющий точного определения, используется лишь в самой общей классификации, выделяющей черную, белую и желтую расы. Однако в наиболее четко выраженных популяционных группах все же присутствует некая общность физических характеристик. Даже неподготовленный сторонний наблюдатель, встретившись с людьми, принадлежащими к такой популяционной группе, заметит совокупность незнакомых ему черт, но каждый человек при этом будет носителем лишь части общих признаков.
Раз уж речь зашла о физическом типе кельтов, кроме описаний, присутствующих в древней литературе, можно упомянуть еще два источника информации. Во-первых, это изобразительное искусство античных и кельтских мастеров, а во-вторых, анатомический материал – останки из кельтских погребений, число которых сравнительно невелико. Ценность последней группы вещественных доказательств будет возрастать с развитием технологии эксгумации и пластической реконструкции, а также с обнаружением новых захоронений, содержащих трупоположения. Их пригодность для исследований, к сожалению, зависит от вида почв в той или иной местности, сохранности могил и счастливого случая, который может привести археологов к новым объектам раскопок.
В кельтских погребениях, уже известных науке, обнаружены останки носителей гальштатской и латенской культур. Среди них представлены как долихо-, так и брахицефалы. Последние, очевидно, принадлежат к более древнему населению бронзового века, занимавшему североальпийскую зону, в то время как долихоцефалы (есть основания причислить их к аристократическому сословию кельтского общества), очевидно, ведут свое происхождение от обитателей Центральной Европы, мигрировавших к западу. В целом изученный анатомический материал позволяет нарисовать картину, знакомую любому этнологу: современные этнические группы тоже демонстрируют смешение генетических типов и существование физических характеристик, присущих как определенным слоям общества, так и всему населению.
Изобразительное искусство в вопросе изучения внешнего облика кельтов являет собой значительное подспорье. Оно дополняет анатомический материал, и хотя исконно кельтской латенской культуре свойственна предельная стилизация в изображении людей и человеческих масок, вследствие чего невозможно сделать выводы о форме голов (фото 2, 31–33; рис. 7), определенные черты – обвисшие усы и зачесанные назад буйные шевелюры, – которыми наделены многие скульптурные портреты и фигурки божеств, дают представление об идеале красоты, принятом у кельтов.
Античные скульптурные изображения кельтских воинов, принадлежащие в основном к пергамской школе и созданные в память о победе над галатами в Малой Азии, подтверждают встречающиеся в литературе описания рослых людей с гибкими мускулистыми телами, круглыми или овальными головами и волнистыми или кудрявыми волосами (фото 3). Скульптурные портреты служат прекрасной иллюстрацией тому, что кельты следили за своим внешним видом. Настало время уделить внимание этому вопросу и сказать несколько слов о кельтском стиле в одежде и украшениях.
Рис. 7. Железная оправа из позднелатенского кремационного погребения. Мюльхейм, Кобленц. Высота примерно 4,5 см
Захватывающий рассказ Полибия о решающей битве при Теламоне, которая состоялась между римлянами и галльскими захватчиками в 225 году до н. э., содержит первые в истории сведения о внешности и одежде кельтов. По-видимому, историк опирался на свидетельства очевидцев или участников этого события, и его отчету можно доверять. Он пишет о том, что инсубры и бойи – племена, осевшие к тому времени в Северной Италии, – носили штаны (bracae) и легкие плащи. Гезаты, воины, пришедшие из заальпийских районов, выступали в авангарде галльского войска обнаженными – их тела украшали лишь золотые шейные обручи, или гривны, и браслеты (фото 1). Пожалуй, одно из лучших описаний кельтских воинов принадлежит Диодору Сицилийскому – весьма вероятно, что и он тоже использовал в своей работе более древние отчеты из первых уст. По его словам, знатные кельты отпускали усы до невероятной длины – у некоторых они даже закрывали рот – либо, напротив, были тщательно выбриты, подтверждением чему служат работы бронзовых дел мастеров и скульпторов, в том числе знаменитый «Умирающий галл» и скульптурная группа «Ludovisi» – портрет поверженного воина, который сводит счеты с жизнью, убив перед этим свою жену. Оба эти произведения имеют пергамские прототипы, а значит, изображают галатов, завоевавших в свое время Малую Азию.
Диодор утверждает, что некоторые кельты – принадлежавшие, вероятно, опять-таки к воинскому сословию – носили короткие бороды, но самые интересные сведения он приводит об их прическах. Диодор пишет, что кельты смачивали волосы известняковым раствором и странным образом зачесывали их со лба назад – на манер лошадиной гривы. Похоже, этому есть лишь одно материальное свидетельство в греческой скульптуре – плохо сохранившаяся голова из Гизы, которая сейчас находится в Каирском музее. Выполнена она, вероятно, в более древнем, чем пергамский, и отличном от него художественном стиле. Что касается подобных изображений в кельтском искусстве, маски и скульптурные портреты уже упоминались; похожий стиль в прическах можно заметить также на изображениях людей на галльских и бриттских монетах, отчеканенных на исходе эпохи кельтской независимости.
В древнеирландских текстах нет ни одного упоминания об использовании для мытья волос известнякового раствора, однако похоже, что эта или подобная практика у кельтов существовала. Известны описания людей с такими жесткими волосами, что на них можно было накалывать яблоки. Одно из описаний относится к Кухулину, о его же волосах говорится, что они были трехцветными – темными у корней, светлыми на концах и переходного цвета посередине. Все это вполне может быть результатом использования известнякового раствора, о том же свидетельствует и смена цвета волос, продолжавших расти после смерти у людей, чьи останки обнаружены в кельтских погребениях.
Одежда кельтов
Пора вернуться к теме кельтских нарядов, штанов и плащей. Страбон подробно рассказывает о том, что bracae имели узкий покрой, подогнанный по фигуре, однако есть указания на то, что в ходу были и более свободные фасоны, по крайней мере у современных ему галлов (фото 4; рис. 25). Сам факт, что кельты носили штаны, вызывает ряд весьма любопытных вопросов – ведь не похоже, чтобы этот предмет одежды происходил из умеренной климатической зоны Европы, а средиземноморцам он был и вовсе чужд. Знания о европейской доисторической одежде базируются на обнаруженных археологами вещах, относящихся к культуре датского бронзового века и прекрасно сохранившихся в деревянных гробах. Если позволительно расширить территорию их распространения, можно сделать вывод, что до появления полей погребальных урн обычным мужским нарядом был кусок полотна, перекинутый через одно плечо, расправленный на теле и перехваченный поясом на талии; сверху набрасывали плащ; все было сделано из шерсти. А вот в евразийских степях штаны были и остались основным атрибутом мужской одежды. Возможно, свое происхождение они ведут из субарктических регионов, а будучи удобной и незаменимой одеждой для наездников, стали пользоваться популярностью и у других народов, в том числе у скифов и даже у иранских коневодов, основавших великую Персидскую империю. Резонно предположить, что многочисленным предшественникам скифов на окраинах Европы, прежде всего фракийцам и киммерийцам, тоже был знаком этот предмет одежды, и обычай носить штаны среднеевропейские кельты переняли именно у них. В первой главе уже упоминалось о продолжительном влиянии, не сказать – давлении, со стороны обитателей понтийских пастбищных земель, которое становится очевидным при изучении содержимого захоронений, относящихся к эпохам полей погребальных урн и Гальштата. Одежда, удобная для верховой езды, вероятно, была естественным приложением к комплексу навыков разведения и использования в хозяйстве лошадей, привнесенному с востока.
Поскольку уже заходила речь о кельтских поселенцах в Северной Италии, стоит упомянуть, что воинские сословия бойев и инсубров, очевидно, тоже носили штаны, даже если это означало для них отступление от архаического обычая вступать в бой обнаженными. Что касается ирландцев, сведения, содержащиеся в древней островной литературе, были критически пересмотрены в последние годы. Можно сделать вывод, что наряды ирландской знати состояли из двух предметов: туники, или рубахи, на ранних фазах существования – без рукавов, и плаща. Их носили представители обоих полов. Рубаха (le ine), сотканная изо льна, у мужчин доходила до колен или чуть ниже, у женщин – до лодыжек, а на талии перехватывалась ремнем или поясом (criss) (ср. фото 1). Поверх надевали шерстяной плащ (brat) – четырехугольный, возможно прямоугольный, но ни в коем случае не овальный, как у представителей культуры датского бронзового века. У ирландского плаща не было ни прорезей для рук, ни капюшона – он представлял собой цельный кусок полотна, закреплявшийся застежкой, или фибулой. Его длина, вероятно, зависела от уровня благосостояния и общественного положения владельца. В одном из древнеирландских текстов есть упоминание о королевских плащах с пятью фибулами, в другом описывается мифологическая героиня: она стоит в колеснице, а ее плащ стелется по земле.
Во-первых, неизвестно, какое слово ирландцы использовали (и использовали ли вообще) для обозначения штанов до того, как стараниями тевтонов на острове вошло в обиход название bro c; во-вторых, этот предмет в письменных памятниках упоминается лишь при описании одежды слуг, включая, впрочем, и возниц. Все это позволяет предположить, что штаны никогда не были частью экипировки кельтских воинов, мигрировавших на острова с запада, либо что мигранты переняли стиль одежды у местных жителей.
Ирландские рубахи и плащи находят аналоги и в одежде континентальных кельтов, описанной античными историками. О легких плащах упоминает Полибий, один из них носил воин, изображенный в скульптурной группе «Ludovisi». Диодор повествует о людях в разноцветных плащах, закрепленных фибулами, и в рубахах с вышивками и красочными орнаментами, перетянутых поясами с золотыми и серебряными украшениями. Страбон к этому добавляет, что рубахи (tunicae) были с разрезами по бокам и имели рукава. Поздние ирландские сочинения содержат чрезмерно подробные витиеватые описания одежды, в ранних текстах фигурируют цветные плащи – в основном пурпурные, малиновые и зеленые. Сохранились также упоминания о пятнистых и полосатых плащах; декоративные элементы, по-видимому, изготавливались отдельно и затем пришивались к полотну. Живописность и пестрота кельтских нарядов была отмечена Диодором, Плинием и другими авторами. Что касается обуви, в Ирландии носили кожаные башмаки и сандалии. Похоже, в головных уборах кельты не испытывали большой необходимости – это и понятно, если вспомнить их специфические прически.
Остается добавить последний штрих к портрету кельтов и уделить внимание украшениям, к которым они, очевидно, питали особое пристрастие.
Украшения кельтов
Самым характерным кельтским украшением была шейная гривна из золота или бронзы, реже – из серебра. Ее принято называть «торк», от латинского torquis – это слово использовали при описании древнеримские авторы, хотя образцы, сделанные из перекрученных металлических прутьев или пластин, встречаются крайне редко. Тем не менее термин сохранился – в силу своего античного происхождения и краткости. Торки вошли у кельтов в моду с бурным развитием латенского художественного стиля в середине V века до н. э. Этот период ознаменовался расширением контактов – главным образом за счет торговли и разбойных набегов – между кельтами, которые находились тогда на пике политического и военного могущества, и их соседями на юге и востоке. Идея создания торков была заимствована у восточных народов, и некоторые кельтские образцы напоминают работы персидских мастеров.
Обычные кельтские шейные гривны представляли собой согнутые дугой металлические прутья или полые трубки, концы которых соприкасались либо между ними оставался небольшой зазор. Металл, вероятно, был довольно гибким – обруч раскрывался, и концы расходились на достаточное расстояние, чтобы его можно было надеть на шею. У некоторых торков подвижная часть была устроена таким образом, что его концы смыкались и со стороны украшение казалось цельным, охватывающим шею кольцом. Наиболее характерные торки имеют разнообразные декоративные навершия – их носили люди, увековеченные греческими и римскими скульпторами и кельтскими мастерами.
Самые изумительные золотые торки и браслеты относят к ранней латенской культуре и датируют примерно серединой V – концом IV века до н. э. Любопытно, что большинство таких изделий исходит из женских захоронений и лишь некоторые из них обнаружены в могилах воинов, чьи останки покоятся на погребальных колесницах. Возможно, в те времена торки служили женщинам вовсе не шейным украшением, допустимо предположить, что их носили на голове – по аналогии с найденными в женских погребениях гальштатского периода бронзовыми обручами или с золотой диадемой «княгини» из Викса, чья могила открыта возле Шатийон-сюр-Сен. Очевидно, что среди живых торки чаще носили мужчины, не только простые смертные, но и божества, а женщинам это украшение предназначалось для появления в Ином мире.
Даже в самых богатых женских погребениях последующих периодов латенской культуры не найдено ни одного торка – источниками этих изделий стали другие объекты раскопок.
Поскольку на изображениях культового характера многие персонажи носят торки , представляется вероятным, что эти украшения имели социально-религиозное значение и на них имели право все свободные люди, обладавшие особым обрядовым и социальным статусом. В таком случае мужские шейные гривны могли переходить по наследству как основной символ главы рода или племени. Это лишь одно из возможных объяснений тому, что в мужских погребениях крайне редко встречаются золотые торки; в его пользу говорит и тот факт, что золотые украшения всегда были привилегией правящих слоев. При этом бронзовые шейные гривны находят в более скромных захоронениях воинов, которые, без сомнения, были рядовыми членами племени и имели статус свободных людей.
Золотые браслеты и кольца тоже носили в период ранней гальштатской культуры , но с появлением менее богатых захоронений в поздние времена трудно определить степень распространения этих украшений в обществе.
С точки зрения археологии чрезвычайно важны бронзовые фибулы, или броши, с безопасными застежками. Впервые в трансальпинской Европе они появились в эпоху полей погребальных урн и по сути своей сохранили популярность до наших дней. Разнообразие форм и декора, отражающее изменения в моде, внешние влияния, региональные предпочтения, придает им особую ценность, поскольку именно с их помощью удается датировать многие погребения, а иногда и поселения. Часто находят парные броши, лежащие на груди покоящихся в кельтских захоронениях людей, – свидетельство того, что подобные украшения использовались в основном для закрепления плащей, но в целом их число варьируется, иногда в могиле присутствует лишь одна брошь. Наиболее примечательны фибулы, которые кельты носили в период ранней латенской культуры, – они представляют собой стилизованные человеческие и птичьи маски на бронзовом дугообразном щитке с застежкой. Некоторые фибулы украшали кусочками коралла, что указывает на налаженные в те времена торговые связи с обитателями южных побережий. Позднее место коралла заняла эмаль – изготовление инкрустированных эмалью украшений стало одним из важнейших народных художественных промыслов кельтов.
Кельтский темперамент
Идеал красоты, пристрастие к украшениям и предпочтения в одежде, принятые у кельтов, подводят нас к вопросу об их характере, и, по счастью, античные авторы снова могут прийти на помощь и пролить свет на этот вопрос.
«Народ сей […] одержим войной, горяч и ловок в битве, при том же простодушен и неотесан». Несколько слов Страбона очень точно выражают то впечатление о кельтах, которое создается после прочтения любых письменных свидетельств о них, не противоречит мнение историка и образу кельтов в ирландской литературной традиции. Страбон дает понять, что его описание относится к кельтам периода независимости, до римского завоевания, и нельзя забывать, что он, так же как Диодор Сицилийский и другие авторы, использовал более ранние свидетельства, принадлежавшие людям, которые, вероятно, были не понаслышке знакомы с кельтами и их образом жизни. Храбростью, доходившей до безрассудства на поле брани, радушием и безупречной учтивостью по отношению к гостям в доме кельты могут сравниться, а то и превзойти многих своих европейских преемников, чье существование оставило более заметный след в истории. Что касается общего впечатления насчет их горячности, не сказать – повышенной возбудимости, и неспособности к согласованным действиям, ему можно противопоставить свидетельства о существовании у них индивидуальной ответственности и обязательств в жестких рамках определенной социальной системы. Любовь к ярким цветам и украшениям, похвальбе и увеселениям, пирам и дракам – европейцам и поныне присущи все эти слабости, и нет ничего более естественного для сельских жителей умеренной климатической зоны Европы.
О кельтских женщинах известно немногое. В заключение данного параграфа можно привести краткое, но весьма ценное замечание Диодора Сицилийского о том, что подруги галлов не только не уступали своим мужчинам ростом и мощным телосложением, но могли сравниться с ними и отвагой.
Общественный уклад
Изучение социальной структуры кельтского мира чрезвычайно важно, поскольку она представляет собой зеркало, где отражаются и жизнь всей дороманской трансальпинской Европы, и силовые линии, связывающие кельтов с богатейшим социальным и лингвистическим наследием, которое в различных формах сохранили основные индоевропейские народы. Археологический фон был очерчен в первой главе, теперь же, опираясь на сравнительную филологию и правоведение, можно сказать, что язык и социальная система вводят кельтов в рамки огромной индоевропейской семьи: наследие ариев, дожившее до нынешних времен в богатейшей устной традиции, демонстрирует прямое родство, параллели можно найти в жизни общества гомеровской Греции, а обитатели Италии, говорившие на италийских языках, имели, возможно, самые тесные связи с кельтами до вторжения этрусков и насаждения общественных институтов урбанистической Римской империи. Кельтская и арийская традиции сохранились почти в незамутненном виде во многом потому, что их воспреемникам на окраинах Древнего мира посчастливилось избежать последовавшего после распада Римской империи периода смуты и переселений, который пришлось пережить обитателям центра.
В связи с вышеизложенным представляется сомнительным, что древнейшие положения ирландского обычного права так уж сильно расходились с теми, что были приняты у континентальных кельтов, от которых островитяне и переняли общественный уклад, чему есть подтверждения в античных источниках.
Ремесла и торговля
Достижения кельтов в искусствах и ремеслах, не имеющие аналогов в культуре других древних обитателей трансальпинской Европы, – не подивились бы таланту мастеров разве что их евразийские соседи скифы, – обусловлены разнообразием среды обитания и природных ресурсов, веселым нравом, которым отличался этот народ, и гибкостью социальной структуры внутри свободных классов. В одной книге невозможно описать и проанализировать огромное количество творений из камня, золота, серебра, бронзы, железа и глины, сохранившиеся фрагменты деревянных поделок и образцы тканей, свидетельствующие об удивительном мастерстве и художественном вкусе кельтов. Это должно стать предметом отдельного археологического исследования, и потому нам придется ограничиться лишь некоторыми общими соображениями, которые необходимо принять в расчет.
Главной чертой хозяйства кельтских общин была их относительная самодостаточность – они сами добывали пропитание, сами изготавливали одежду, но при этом часть плодов их труда уходила на покупку оружия, инструментов и других необходимых предметов, которые можно было получить лишь наладив связи с ремесленниками и торговцами. Следовательно, повсюду, за исключением общин, занимавших невыгодно расположенные территории, появлялись люди, специализировавшиеся на каком-нибудь ремесле, что позволяло любому социальному объединению – от семьи до племени – повысить благосостояние за счет продажи своих изделий. Основным товаром были шкуры, шерсть и тому подобное; с открытием железорудных залежей на всей территории кельтских владений главным предметом торговли стало легкое в обработке железо, пользовавшееся большим спросом, чем бронза – сплав, чьи компоненты довольно редки в природе.
Верхний фрагмент родосской бронзовой бутыли. Вильсинген, Вюртемберг
Богатство многих кельтских общин, о котором можно судить по найденному археологами погребальному инвентарю, объясняется доступом к металлорудным ресурсам, в первую очередь это относится к тем территориям, где крупномасштабное производство поставляло железо ненасытным рынкам урбанистического мира по ту сторону Альп; сначала кельтами была налажена торговля с греками и этрусками, позднее – с римлянами. При раскопках гальштатских погребений в местечке Зальцкаммергут найдены указания на торговые связи местных солеваров с обитателями далекой Северо-Восточной Италии. Погребальный инвентарь из могил вождей позднего гальштатского периода в Бургундии, содержащий, помимо прочего, изделия этрусских и греческих мастеров (рис. 8), свидетельствует о развитой местной металлургии железа и его экспорте водным путем, которым служила Рона. Торговлю оловом на землях от Корнуолла и Бретани до прибрежных районов Южной Галлии, чему осталось не так много материальных доказательств, можно считать важным культурным и экономическим фактором в жизни кельтов Атлантического побережья Европы.
Латенское искусство
Отразить все многообразие проявлений кельтского (латенского) искусства подробно и адекватно в настоящем исследовании не представляется возможным. В некоторой степени этот пробел могут восполнить пояснения к иллюстрациям на вклейке, где даются развернутые характеристики образцов на фотографиях. Тем не менее в данном параграфе нельзя не упомянуть о других источниках, помимо греческого и этрусского, из которых кельты черпали вдохновение. Во-первых, свою роль сыграла древняя исконная традиция трансальпинской Европы – абстрактные геометрические орнаменты, дополненные в периоды полей погребальных урн и Гальштата восточно-средиземноморскими мотивами, например меандром, солнечными символами и стилизованными птицами, в основном водяными.
Во-вторых, нельзя не учитывать влияние скифов и других восточных народов, у которых кельты заимствовали технику изображения животных, – примером послужили стилизованные скифские звери и более натуралистичные творения далеких иранцев. Из этого последнего источника исходит и идея создания шейных гривен, а также парных симметричных наверший в виде человеческих или звериных голов – таких, как на примечательном серебряном торке из Трихтингена в Вюртемберге (фото 35, 36). При этом кельты не копировали в точности ни греко-этрусские, ни восточные образцы – они лишь заимствовали основную идею, и иногда сложно определить прототип того или иного их произведения – ведь и этрусское искусство переняло восточную традицию изображения сверхъестественных существ, смутно напоминающих людей и животных.
Искусство кельтских ремесленников, оставивших после себя множество изделий из глины и, без сомнения, имевших дело с другими материалами, проявилось также в обработке металлов: золота, бронзы, реже – серебра. Для металлических изделий кельтов характерны покрывающие всю поверхность орнаменты, представляющие собой бесконечное множество сочетаний сравнительно небольшого числа основных криволинейных элементов декора. Все эти работы сделаны с большим мастерством и вкусом, в них присутствуют асимметрия, аллюзии на натуралистические формы, гармоничное сочетание преимущественно геометрических и абстрактных вариантов композиции.
Кельтские монеты
Своеобычие кельтов в последние два века независимости проявилось и в еще одной сфере – чеканке монет. Было это в те времена, когда слава латенского искусства шла на убыль повсюду, кроме Британии, и племена, не сыгравшие особой роли в развитии этого художественного стиля, приняли участие в создании нового вида творчества, который распространился с конца III века до н. э. и исчез с лица земли в Галлии с приходом легионеров Юлия Цезаря, в Британии – под владычеством Клавдия. Кельтских золоточеканщиков вдохновили статеры Александра III Македонского или, с меньшей вероятностью, Филиппа II; золотые монеты разошлись от Дуная к западу, до Центральной Галлии, а белги завезли их в Юго-Восточную Британию. Серебряных дел мастерам служили образцом известные в Южной Галлии удивительные монеты из западных греческих колоний и из самой Массалии.
Для кельтского национального искусства чеканки характерна предельная стилизация человеческих голов, животных и колесниц, образы проникнуты мифологическим символизмом. Стилизация приводила к выделению отдельных деталей (например, волос в портретах людей, при этом лица изображались схематично) и разделению изображений на составные части – так, ноги лошадей рисовали отдельно от туловища. Легенды на монетах появились позже и представляли собой сокращенные написания известных кельтских имен собственных и перечисление титулов. Изучение территорий распространения монет определенных типов позволяет в большинстве случаев связать их с отдельными племенами, а достоинство монет отражает существовавшие тогда политические условия и различные изменения в социальной жизни.
Из книги - Теренс Пауэлл Кельты. Воины и маги.
- Происхождение кельтов
- Кельтская культура
- Кельтская первобытная религия
- Сокровища Сарматского кургана
- Выставка «Человек и керамика сквозь века: Археологические находки»
- Обряды и традиции славян
- Кельтская народная кухня
Не очень но бывает и хуже
Кельти постали на сторінках історії як варварський народ, що з'явився на світ в Североальпійском регіоні в перші століття останнього тисячоліття до н. Е. і являвший собою якусь спільність самостійних племен.
Схожі риси в матеріальній культурі, землеробському господарському укладі, соціальної організації і мовами - плід змішання чужорідних, принаймні частково, носіїв культури полів поховальних урн з древнім місцевим населенням, - досягли тотожності з появою правлячих династій, чиї представники поховані в «княжих» похованнях , що відносяться до гальштатської і латенской культурним епохам. У V-IV століттях до н. Е. кельтський світ пережив розквіт, територія його експансії розтягнулася на всю Європу. Потім могутність кельтів пішло на спад, що зумовлено насамперед природними причинами розвитку і занепаду цивілізацій; останній, вирішальний удар йому завдала переможна кампанія Юлія Цезаря. І тільки в Британії, а в кінцевому рахунку в Ірландії окремі популяційні групи покоління за поколінням пережили епоху Середньовіччя, зберігши спадщина кельтів - правда, в інших, місцевих, обличчях.
Ця глава присвячена в основному побутовим аспектам життя кельтського суспільства і спирається на доповнюють один одного і не містять протиріч відомості, почерпнуті з острівної народної традиції, античних джерел і комплексу археологічних даних. Але перш за все необхідно кілька слів сказати про зовнішній вигляд представників кельтського народу, благо грецькі і латинські автори не оминули увагою цю тему.
Зовнішній вигляд кельтів
Греки за часів Геродота без праці дізнавалися кельтів серед інших варварів по різноманітним національним рисам, точно так же, як ще зовсім недавно можна було відрізнити один від одного жителів більшості країн Європи по одязі і зовнішньому вигляду. Домінував у кельтів фізичний тип став предметом коментарів античних авторів після епохи великої кельтської експансії, що охопило і Північну Італію. У II столітті до н. Е. Полібій, котрий використовував, можливо, ранні джерела, згадує про страхітливому вигляді могутніх галльських воїнів, більш докладний їх опис можна знайти в працях, створених трохи пізніше, в тому числі у Страбона, Діодора Сицилійського і Плінія.
Жителі Середземномор'я дізнавалися кельтів по високому зросту, світлій шкірі, розвиненій мускулатурі, блакитних очей і білявого волосся. Слід зазначити, що люди з подібними фізичними характеристиками зустрічалися і серед самих середземноморців, а у випадку з кельтами опису такого типу зовнішності ставилися не стільки до всього населення, скільки до найбільш помітним його станам - вождям і вільним воїнам. Зовнішність кельтів, яку ви змалювали античними авторами, цілком відповідає стандартам краси, прийнятим у острівної кельтської знаті і оспіваним в древнеірландского літературі, так що залишимо осторонь сучасні уявлення про те, як повинні виглядати справжні кельти, наприклад в Уельсі або на Гебридських островах, і звернемо увагу на еволюцію високого, світлошкірого і білявого генетичного типу.
Слід відразу сказати, що концепція можливості існування чистих рас, котрі демонструють перманентні ознаки в будові тіла і пігментації їх представників, давно спростована з позицій науки. Термін «раса», що не має точного визначення, використовується лише в самій загальній класифікації, що виділяє чорну, білу і жовту раси. Однак в найбільш чітко виражених популяційних групах все ж таки присутня якась спільність фізичних характеристик. Навіть непідготовлений сторонній спостерігач, зустрівшись з людьми, які належать до такої популяційної групі, помітить сукупність незнайомих йому чорт, але кожна людина при цьому буде носієм лише частини загальних ознак.
Раз вже мова зайшла про фізичну типі кельтів, крім описів, присутніх в стародавній літературі, можна згадати ще два джерела інформації. По-перше, це образотворче мистецтво античних і кельтських майстрів, а по-друге, анатомічний матеріал - останки з кельтських поховань, число яких порівняно невелика. Цінність останньої групи речових доказів буде зростати з розвитком технології ексгумації та пластичної реконструкції, а також з виявленням нових поховань, що містять трупоположения. Їх придатність для досліджень, на жаль, залежить від виду грунтів в тій чи іншій місцевості, збереження могил та щасливого випадку, який може привести археологів до нових об'єктів розкопок.
У кельтських похованнях, вже відомих науці, виявлені останки носіїв гальштатської і латенской культур. Серед них представлені як доліхо, так і брахіцефали. Останні, очевидно, належать до давнішого населенню бронзового століття, який займав североальпійскую зону, в той час як доліхоцефалією (є підстави зарахувати їх до аристократичного стану кельтського суспільства), очевидно, ведуть своє походження від мешканців Центральної Європи, які мігрували на захід. В цілому вивчений анатомічний матеріал дозволяє намалювати картину, знайому любому.
перекладено☺
спасибо за статью, интересно, познавательно, поучительно.
Здравствуйте опять. Я не могу найти изображения 2ух полумесяцев, расположенных спинками друг к другу. Такое есть на старинных антикварных серебряных кольцах. Ещё между ними есть 4 мелких кружка-точки вертикально расположенных. По бокам колечка-тоже по точке-кружку и двум чёрточкам. На сайтах археологов-знатоков, коллекционеров и любителей-я такое изображение не нашла. Колечки приобрела в антикварное лавке г. Астаны-Казахстан. Со свежих археологических раскопок. До сих пор на интернете не могу найти сей символ. Что значит это изображение, подскажите пожалуйста. Спасибо.
вас обманули) никакие это не антикварные колечки) увы