Шаманы и музыка

Ю.С. Попова

Новосибирск, государственная консерватория (академия)

Фотографии подобраны мной.

НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ШАМАНСКОГО ИНТОНИРОВАНИЯ

Вопрос о влиянии музыки на психику человека всегда привлекал внимание исследователей. Вхождение в измененное состояние сознания в процессе совершения религиозных обрядов служителями различных культов – область, в которой это влияние проявляется особенно ярко. Началом и фундаментом одного из наиболее значительных, магистральных направлений в изучении музыкального аспекта в культовой практике стало исследование Жильбера Руже «Музыка и транс. Теория зависимости между музыкой и одержимостью» (Rouget G., 1985). Данная работа, однако, до сих пор не переведена на русский язык и практически не известна отечественным исследователям.

Ж. Руже использует обширный этнографический опыт собственных исследований, а также описание особенностей различных культов другими авторами. В поле его зрения, таким образом, оказывается внушительное количество разнообразных примеров пребывания адептов той или иной религии в измененном состоянии сознания, охватывающих широкую географическую область. Кроме того, Ж. Руже анализирует теоретические концепции, связанные с феноменами экстаза и транса, предложенные такими крупными историками религии как Э. Арбман, Э. Бургиньон, И. М. Льюис, М. Элиаде и др.

Большое внимание Ж. Руже уделяет размежеванию терминов «транс» и «экстаз» [1]. Важнейшим отличием между этими измененными состояниями сознания, на взгляд автора, является фактор наличия/отсутствия внешних раздражителей, к которым напрямую относится и музыкальное сопровождение культовых действий. Так, экстаз характеризуется рядом внешних признаков, среди которых значительную роль играет одиночество адепта и соблюдаемая им тишина. Для транса же, напротив, характерна публичность и создание особого символического шумового фона обряда с помощью фоноинструментов и голоса. Свои наблюдения Ж. Руже представил в виде следующей таблицы.

Различия транса и экстаза по Ж. Руже

Экстаз

Транс

Неподвижность
Тишина
Одиночество
Отсутствие кризиса
Бесчувственность
Наличие воспоминаний
Галлюцинации

Движение
Шум
Публичность
Кризис
Гиперчувствительность
Потеря памяти
Отсутствие галлюцинаций

Составлено по: Rouget G. Music and trance. A Theory of the Relations between Music and Possession. – Chicago and London, 1985. – P. 11.

Транс, по мнению Ж. Руже, самым непосредственным образом связан с музыкальным компонентом обряда, который является не только следствием вхождения в измененное состояние сознания, но и одной из причин возникновения этого феномена. Данный вывод представляется нам фундаментальным для изучения музыки шаманского обряда. Опираясь на него, мы обратились к доступным нам этнографическим и музыкальным материалам, касающимся одной из сибирских шаманских традиций.

В ходе ряда экспедиций конца 1980-х – начала 1990-х гг. [2] музыковедами Новосибирской государственной консерватории были сделаны уникальные записи чалканских [3] шаманских обрядов. Ценность данных материалов безусловно увеличивается в связи с тем, что оба записанных обряда камлания относятся к одной и той же шаманской семейно-родовой традиции Барбачаковых (Сыченко Г.Б., 2000). Первая запись представляет собой воспроизведение по памяти камлания К. Барбачакова «на сломанную руку» его старшей дочери А.К. Кандараковой. Вторая запись сделана в 1992 году в с. Суранаш Турочакского района Республики Алтай Г.Б. Сыченко.во время камлания А.К. Абашеевой, младшей дочери К. Барбачакова, производившегося с целью найти потерянную душу.

Камлание А.К. Кандараковой было подробно исследовано Г.Б. Сыченко. Ею была сделана нотная расшифровка музыкального текста, с помощью Е.П. Кандараковой расшифрован и переведен на русский язык вербальный текст, описаны поэтика и структура обряда (Сыченко Г.Б., 2004). Мы продолжили изучение данной семейно-родовой традиции, начав подробное исследование текста полного шаманского обряда ловли души, записанного от потомственной шаманки – А. К. Абашеевой.

Отправной точкой нашего исследования стала типология шаманского интонирования чалканцев, поскольку именно данная проблема представляется нам одной из наиболее значительных в области музыковедческого исследования данной страты интонационной культуры. В свете труда Ж. Руже нам представляется важным обнаружение зависимости между музыкальным компонентом шаманского обряда и измененным состоянием сознания (ИСС) шамана.

ИСС является важнейшей составляющей шаманских обрядов, обеспечивающей успешное выполнение камлающим своей основной функции, возможность шаманского путешествия, разговора с обитателями «верхнего» и «нижнего» миров. Механизмы, помогающие шаману войти в такое состояние, являются предметом споров ученых по сей день. Одной из устойчивых гипотез, непосредственно касающихся музыкального компонента камлания, было предположение о решающей роли фоноинструментов (и, главным образом, шаманского бубна) в достижении ИСС (Алексеев Н.А., 1984; Потапов Л.П., 1991; Элиаде М., 2000).

Однако современные чалканские шаманы не пользуются этим важнейшим, по мнению исследователей, фоноинструментом. Во времена советской власти бубны, как и другие атрибуты шаманского обряда, изымались и уничтожались. Утратив таким образом родовые бубны и частично потеряв секрет их изготовления, современные шаманы заменяют их другими, более простыми, доступными и малозаметными предметами[4]. Так, шаманка А.К. Абашева камлала с помощью пучка березовых веточек, набранных по числу предков-шаманов, с привязанными ленточками (шырба) и деревянной ложкой (Сыченко Г. Б., 2000).

Тем не менее, от А.К. Абашевой были записаны полноценные образцы шаманских обрядов, сопровождавшихся вхождением в ИСС. Подобного рода факты привели к гипотезе, высказанной в одной из работ Г.Б. Сыченко, о том, что важнейшим фактором при вхождении в транс для шамана является его голос (Sychenko G.B., 1997). Шаманское интонирование от других страт интонационной культуры этноса в значительной мере отличает именно характер интонирования: использующиеся здесь различные вибрато и ритмизация особым образом упорядочивают дыхательный процесс, делая возможным достижение ИСС.

Таким образом, одной из важнейших целей музыковедческого изучения данного камлания стало выявление релевантных типов интонирования в шаманском обряде, определение их признаков и отличительных черт, особенностей функционирования и взаимодействия между собой и, наконец, их типологизация, что позволит приблизиться к постижению феномена обряда камлания.

Методологической базой, на основе которой создавалась предлагаемая нами типология шаманского интонирования чалканцев, стала одна из последних этномузыковедческих разработок В.В. Мазепуса в области классификации типов интонирования, учитывающая предыдущие попытки описания интонационных систем (Мазепус В.В., 1998).

Различение четырех базовых голосовых типов интонирования – вокального, сигнального, речевого и тонированного – проводится автором по двум дифференциальным признакам: усредненной по времени напряженности дыхательно-речевых органов и усредненной амплитуде ее вариаций в звуковом потоке. Согласно данной классификации, для вокального типа интонирования характерны высокая напряженность и низкий уровень ее вариативности. Сигнальное интонирование отличают наиболее высокие показатели по обоим признакам. Широкая амплитуда колебаний напряженности при ее сравнительно низких показателях характеризуют речевой тип интонирования. Так называемая тонированная речь (тонированный тип интонирования) сочетает низкую усредненную напряженность с ее малой вариативностью. В.В. Мазепус оговаривает также возможность возникновения промежуточных типов интонирования, образованных путем слияния и размывания характеристик по дифференциальным признакам базовых типов интонирования (Мазепус В.В., 1998).

В результате исследования музыкального текста камлания А.К. Абашевой с точки зрения теории типов интонирования нами были выявлены семь характерных для данного обряда типов интонирования (ТИ) – три основных и четыре подчиненных: сигнальный, сигнально-вокальный, вокально-сигнальный (основные ТИ), вокально-речевой, речевой, тонированный и сигнально-речевой (подчиненные ТИ).

Напрямую связанным с достижением ИСС оказался, в первую очередь, сигнальный тип интонирования. Он отличается значительным многообразием проявлений, так как включает в себя все разнообразие возгласов и звукоподражаний, и служит своего рода маркером шаманского интонирования. Различные виды вибрато, с которыми связано упорядочивание дыхательного процесса, необходимое для достижения ИСС, характеризуют именно сигнальный тип интонирования.

На наш взгляд, вхождение в транс определяется также особым сочетанием типов интонирования на разных этапах обряда. Поэтому одним из направлений дальнейших исследований станет сегментация нотного текста, то есть определение четких границ участков обряда, объединенных сходными грамматическими признаками[5], и выявление сочетаемости основных типов интонирования для каждого из этих участков. Полученные в ходе такого анализа данные в сочетании с расшифровкой вербального текста позволят установить взаимосвязь тех или иных типов интонирования с достижением ИСС, а также осуществить их семантическую интерпретацию.

Примечания:

[1] Выявляя ряд признаков, характерных для состояний транса и экстаза и представляющих собой семь бинарных оппозиций, Ж. Руже замечает, что сочетание всех этих признаков возможно лишь в «идеальном» трансе или экстазе. На практике же чаще наблюдаются измененные состояния сознания, находящиеся между этими полюсами и совмещающие в себе признаки транса и экстаза.

[2] Две экспедиции состоялись в 1985 г., одна – в 1992 г. Материалы экспедиций хранятся в Архиве традиционной музыки Новосибирской консерватории (коллекции А0019, А0025.2) и в личном архиве Г.Б. Сыченко.

[3] Чалканцы – малочисленный народ (по Всероссийской переписи населения 2002 г., численность чалканцев составляет 855 человек), проживающий на севере Горного Алтая, в долинах притоков реки Лебедь (Байгол, Аргун и других).

[4] Тот же процесс наблюдается в культурах других народов Южной Сибири.

[5] По предварительным оценкам, в каждой части обряда имеется около 8–9 таких участков.

Литература:

Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. – Новосибирск, 1984.

Мазепус В.В. Артикуляционная классификация тембров и принципы нотации тембров музыкального фольклора // Фольклор: комплексная текстология. – М., 1998. – С. 24–51.

Потапов Л.П. Алтайский шаманизм. – Л., 1991.

Сыченко Г.Б. Поэтика и структура чалканского шаманского текста // Языки коренных народов Сибири. – Новосибирск, 2004. –– Вып. 15: Чалканский сборник.– С. 73–101.

Сыченко Г.Б. Ульгень, Тьажин, Кыргыс и другие… (Заметки о чалканском шаманстве) // Алтаистические исследования. – М., 2000. – Т. 3: Челканцы в исследованиях и материалах XX века. – С. 114–127.

Элиаде М. Шаманизм: архаические техники эктаза / Пер. с англ. К. Богуцкого, В. Трилиса. – Киев, 2000.

Rouget G. Music and trance. A Theory of the Relations between Music and Possession. – Chicago and London, 1985.

Sychenko G.B. Shaman singing of the South Siberian Turkic peoples and the entrance-into-trance technique // Materials of 4th Conference ISSR. – Chantilly, 1997.

Опубликовано: Культурология традиционных сообществ: Материалы II Всерос. науч. конф. молодых ученых . – Омск, 2007. – С. 17–22.