Бытование кукол у индейцев кадиувео

Е.А. Ершова
Санкт-Петербург, государственный университет

Фото подобраны мной.

КУКЛЫ КАДИУВЕО

Целью данной работы является изучение бытования кукол у индейцев кадиувео. Имеющиеся у нас источники позволяют рассматривать это явление лишь в период времени, ограниченный концом XIX - первой половиной ХХ в.

Индейцы кадиувео являются представителями языковой семьи гуайкуру, некогда наиболее распространенной в области Чако. К середине ХХ в. единственными сохранившимися племенами этой семьи, кроме кадиувео, были тоба, пилага и мокови. Племя кадиувео входило в достаточно многочисленную группу племен мбайя, насчитывавшую во второй половине XVIII в. 7-8 тысяч человек, численность которой к 1872 г. сократилась до 850 человек. В дальнейшем численность индейцев этой группы племен продолжала сокращаться, и к середине ХХ в. кадиувео остались единственными ее представителями, которых насчитывалось 150 человек.

В указанный период времени кадиувео, обитавшие в области Чако до середины XIX в., уже переселились на территорию Мато Гроссо, где правительство Бразилии выделило им место под резервацию. На территории резервации возникло три стационарных поселения, одно из которых представляло собой пост "Службы защиты индейцев". Индейцы проживали как в этих поселках, так и во временных поселениях, разбросанных по всей резервации. Основу их хозяйства продолжала составлять охота, продукты которой часто шли на продажу. Рыболовство и собирательство также сохраняли важную хозяйственную роль. Попытки бразильского правительства привить им навыки земледелия и скотоводства до середины ХХ в. терпели неудачи, хотя вокруг постоянных поселений существовали небольшие обрабатываемые поля, за работу на которых кадиувео получали небольшую зарплату от управляющего постом.

Религиозные представления кадиувео описаны в источниках достаточно фрагментарно. Опираясь на сведения, содержащиеся в них, можно предположить, что во второй половине ХХ в. религиозные воззрения кадиувео представляли собой сплав древних верований и христианских представлений. В их основе - вера в существование злых и добрых духов, наличие души у человека и животных, возможность с ними общаться и управлять ими, что позволяет говорить о развитых анимистических представлениях у кадиувео. С другой стороны, подвергаясь в течение нескольких веков воздействию христианских миссионеров, кадиувео восприняли и заимствовали некоторые аспекты их религии. В частности, христианских святых призывали в качестве помощников шаманы. Тем не менее, во второй половине ХХ в. большая часть кадиувео оставалась некрещеной, и многие из них никогда не посещали церковной службы.

Главными посредниками в общении кадиувео с миром духов и богов продолжали оставаться шаманы, к помощи которых прибегали чаще всего в случае болезни. К сожалению, имеющиеся источники не позволяют достоверно говорить о том, сохранили ли шаманы такие функции как обеспечение удачной охоты или хорошей погоды, о которых упоминал С. Лабрадор во второй половине XVIII в., или они свелись в основном к заботе о больных и защите людей от злых духов (Oberg K., 1949. - P. 55, 63-64). Во всяком случае, исследователи ХХ в. отмечали именно этот аспект деятельности шаманов. Отношение к шаманам было весьма настороженным, поскольку, "кроме умения вылечивать, они обладали силой насылать пагубу на человека" (Фиельструп, 1999. - С. 196).

Религиозные верования кадиувео нашли свое отражение в фольклоре этого племени. Известны представления о божестве по имени Оноенгроди (Onoengrodi), выведшем кадиувео на поверхность из-под земли (Folk Literature, 1891. - P. 3), о шаманских путешествиях на небо (Folk Literature, 1989. - P. 57) и в "другой" мир (Folk Literature, 1989. - P. 56, 58) для встречи с божеством и получении от него силы, о жизни после смерти (Folk Literature, 1989. - P. 59).

Влияние религиозных представлений также, вероятно, сказалось и на отношении кадиувео к антропоморфным изображениям, среди которых особое место занимают куклы.

Кукла: понятие и функции

С.И. Ожегов в своем словаре дает следующее определение слову "кукла" - "детская игрушка в виде фигурки человека, а также фигурка человека или животного в специальных театральных представлениях" (Ожегов С.И., 1968 - С.303). Аналогичные определения, можно встретить и в других, правда, немногочисленных, в том числе иностранных, словарях объясняющих значение слова "кукла" (Encyclopedia Americana, 1966. - P. 732).

Таким образом, понятие "куклы" определяет прежде всего игрушки, атрибуты мира детей. Не случайно, изучением кукол чаще занимались исследователи, интересовавшиеся детскими игрушками в целом. В ходе исследований учеными были выявлены группы игрушек, которые встречаются практически повсеместно. Среди них выделена и группа так называемых "образных игрушек", представленная куклами и игрушками, изображающими животных (Павлинская Л.Р., 1988. - С. 226).

Изучая проблему возникновения этих игрушек, многие исследователи обращали внимание на палеолитические скульптурные статуэтки, изображавшие преимущественно женщин, отмечая при этом, что они, скорее всего, являлись культовыми предметами, а некоторые из них - и амулетами (Художественная культура первобытного общества. - С. 316-328). Вероятно, это был один из первых шагов человечества на пути, который привел к тому, что в культуре многих народов различные представления о предках, о злых и добрых духах, богах нашли свое воплощение именно в антропоморфных образах.

По мнению Э.Б. Тайлора, первые идолы, сделанные человеком, не воспринимались им как живые и деятельные предметы. Он предполагал, что первоначально идолы являлись изображениями какого-либо духовного существа и должны были служить напоминанием о нем. Лишь затем, в силу развитого в детях и необразованных людях вообще стремления отождествлять символ с представляемым им существом, люди стали видеть в идоле живое и могущественное существо, что "затем привело даже к появлению учения о способе проявления его силы, или одушевлении" (Тайлор Э.Б., 1989. - С. 346).

Предполагаемый процесс превращения таких статуэток в игрушки для детей практически не описан в работах исследователей. Однако косвенное свидетельство того, что он имел место в истории человечества, можно, по мнению некоторых авторов, обнаружить, в частности, в английском языке, где слово "doll" является сокращением греческого слова "eidolon" - идол (Encyclopedia Americana, 1966. - С. 732).

Надо заметить, что данный взгляд на происхождение кукол был назван Е.А. Аркиным "теорией деградации". В целом, соглашаясь с тем, что кукла как изображение человека занимает в жизни людей первобытной культуры исключительное место, Е.А. Аркин выделял три качества, в которых существовали куклы: кукла - идол, кукла - магическое средство и кукла - игрушка. По его мнению, все эти виды кукол сосуществовали у первобытных народов. Е.А. Аркин писал, что, по его мнению, замечание Леббока, что "кукла это - помесь дитяти и фетиша, в которой обнаруживаются противоположные характеры ее родителей", полнее отражает суть куклы-игрушки, чем взгляд на нее как на продукт деградации (Аркин Е.А., 1935. - С. 46). Он считал, что, основной "пробел" данной точки зрения заключается в том, что он "совершенно игнорирует роль ребенка в эволюции человечества, что ребенок почти всегда третируется как пассивное автоматически-подражательное существо, лишенное творческого воображения и инициативы" (Аркин Е.А., 1935. - С. 46). Е.А. Аркин считал, что единственным создателем игрушки, в том числе и куклы, является ребенок (Аркин Е.А., 1935. - С.35). Таким образом, этот автор достаточно необычным образом ставит вопрос о происхождении игрушек и видит различные основания для появления в культуре кукол - игрушек и кукол - идолов. Примеры совмещения разных функций в одном изображении он объяснял различным восприятием предмета ребенком и взрослым. "Те самые куклы, которые служат предметом игры для детей, в глазах взрослых имеют магическое значение талисмана" (Аркин Е.А., 1935. - С.45).

Тем не менее, в ряде культур была проведена четкая грань между куклами - детскими игрушками и куклами - антроморфными изображениями, имеющими ритуальное или магическое значение. В некоторых случаях куклы, действительно выполняя функции детских игрушек, тем не менее, сохраняли и некоторые магические свойства, например, являлись оберегами. Однако эти ситуации не всегда находили отражение в терминах, использовавшихся исследователями.

Таким образом, термин "кукла", используемый в публикациях, достаточно условен. Разнообразие функций, которые выполняет кукла в культуре различных народов, привело к тому, что под термином "кукла" в литературе стало пониматься скорее некое антропоморфное изображение, а также предмет, символически изображающий человека, использующийся в качестве его "заместителя" не только в детских играх. Выражения "шаманская кукла", "обрядовая кукла" исключают данные предметы из мира детей или, по крайней мере, указывают на то, что детская игра - не единственное назначение кукол.

Таким образом, сталкиваясь с подобными, вероятно, своего рода переходными стадиями существования кукол в культуре, необходимо рассмотреть, по возможности наиболее полно, функции этих предметов в традиционной культуре народа. Так, В.Б. Миримановым, например, была рассмотрена функциональная многоплановость такого явления как традиционное искусство. В своей работе он выделил следующие его функции: идеологическую, общеобразовательную, коммуникативно-мемориальную, социальную, познавательную, магико-религиозную и эстетическую (Художественная культура первобытного общества, 1994. - С. 220-232).

Идеологическая функция кукол, вероятно, может быть рассмотрена в связи с ее ролью в духовном воспитании детей. Как отмечала Л.Р. Павлинская, "в силу своей образности, доступной пониманию ребенка на ранних этапах детства, игрушка являлась одной из основных форм духовного воспитания ребенка, именно поэтому в ее содержании отразились наиболее существенные мировоззренческие идеи общества" (Павлинская Л.Р., 1988. - С. 248). Вероятно также, что на тех формах, пластических образах, которые воплощались при создании куклы, должно было отразиться и то, что "в традиционном обществе художник творит в полном согласии с устоявшимися представлениями, и в этом смысле каждое его изделие является выражением не частного, личного, но общего - коллективного - взгляда на мир" (Художественная культура первобытного общества, 1994. - С. 221).

Достаточно ярко проявляется и коммуникативно-мемориальная функция кукол. Так, Л.Р. Павлинская писала, что "игрушка является одним из овеществленных каналов межпоколенной связи". С ее помощью детьми усваивались как навыки трудовой деятельности, так и идеологические представления народа (Павлинская Л.Р., 1988. - С. 248-249). С другой стороны, куклы как всякий изобразительный символ могли быть "фиксирующими элементами" в сохранении родовой преемственности, "своеобразными родовыми реликвиями, выполняющими ту же роль, что и портреты предков, напоминающие о генеалогии семьи" (Художественная культура первобытного общества, 1994. - С. 223).

Содержание игр с куклами часто связано с воспроизведением существующих в обществе взаимоотношений. Так, в игровой деятельности девочек народов Сибири преобладали темы "гости", "свадьба" и другие близкие по сюжетам игры. Таким образом, кукла становилась одним из средств моделирования социального пространства и усвоения норм социальных отношений. В связи с этим можно говорить о достаточно очевидной социальной функции куклы. Кроме того, В.Б. Мириманов писал, что "даже статуэтки, предназначенные для культа предков и служащие как бы вместилищем душ умерших, имеют определенное социальное значение, так как они отражают реально существующую социальную структуру общества, ибо, по бытующим представлениям, иерархия в царстве духов соответствует иерархии земной" (Художественная культура первобытного общества, 1994. - С. 224-225).

Познавательная функция кукол также в значительной степени определена их близостью к ребенку, возможностью донести до него посредством игры с куклой знания из различных сфер человеческой жизни. Немаловажную роль при этом играла также и условность образа традиционной куклы. "Отсутствие конкретных черт и высокая степень условности образа позволяли вкладывать в него широкое содержание, стимулировали ассоциативную интерпретацию его с использованием присущего данной культуре пласта мифологических представлений и реалий окружающего мира. Абстрагированный, условный характер игрушки превращал ее в объект, насыщенный многими смыслами и образами, которые в игровой деятельности приобретали реальное наполнение и способствовали активному, творческому познанию ребенком окружающего мира" (Павлинская Л.Р., 1988. - С. 249).

Хотя для традиционной культуры в целом не характерны изделия, имеющие исключительно художественную ценность, декоративное эстетическое начало будет скорее всего каким-либо образом проявлять себя. Поскольку, как отмечал В.Б. Мириманов, "в конечном счете, каково бы ни было назначение традиционных масок и статуэток, степень их воздействия определяется именно художественной убедительностью, так как сами по себе эти формы не могут быть "узнаны", поскольку они не существуют в природе" (Художественная культура первобытного общества, 1994. - С. 231). Эстетическая функция кукол, вероятно, может быть наиболее полно понята только при очень тонком анализе всей культуры народа, выявлении его представлений о "красивом" и атрибутов, ее маркирующих.

Применение подобного подхода при анализе кукол кадиувео представляется достаточно правомерным, поскольку, с одной стороны, они в определенной степени представляют собой проявления художественного творчества кадиувео и являются традиционными для этого племени, а с другой - указанный выше список хозяйственно-прикладных функций сможет стать достойной основой для изучения практически любого явления материальной культуры.

Хотя, как правило, предметы, существующие в традиционной культуре, совмещают в себе целый ряд функций, акцентирование той или иной из них может свидетельствовать о повышении ее значимости в культуре в целом или об утрате значимости других функций.

Разновидности кукол у кадиувео. Достаточно сложно ответить на вопрос о древности бытования данных фигурок. К сожалению, один из наиболее ранних и полных источников по этнографии кадиувео - работа Санчеса Лабрадора, жившего среди этих индейцев с 1760 по 1767 гг., - в настоящее время остается недоступной. Тем не менее, ряд интересных отрывков из его книги цитируют в своих работах более поздние исследователи. К. Оберг, например, приводит отрывок, посвященный функциям шаманов в обществе кадиувео, в котором Санчес Лабрадор обращает внимание на многие аспекты деятельности шаманов, в том числе и по отношению к маленьким детям, но ничего не сообщает об изготовлении ими деревянных фигурок (Oberg K., 1949. - С. 56). Трудно предположить, что подобный факт не обратил бы на себя внимание монаха-иезуита. К. Леви-Стросс, размышляя о роли этих фигурок в культуре кадиувео, ссылается на сообщения нескольких исследователей, наблюдавших это явление, и наиболее ранним их них является свидетельство Гв. Боджани, посетившего кадиувео в конце XIX в. (Леви-Стросс К., 1994. - С. 132).

Также достаточно неполны и противоречивы сведения о "технологии" изготовления кукол. К. Леви-Стросс писал, что резьбой по дереву занимались мужчины и что они вырезали данные фигурки из "гваякового" дерева (Леви-Стросс К., 1994. - С. 137). К. Оберг в качестве материала называет дерево пало санто, а среди изготовителей - только шаманов (Oberg K., 1949. - С. 64). Также неизвестно, кто изготовлял украшения для фигурок и занимался их росписью. (Роспись по телу являлась традиционно женским занятием).

Содержащиеся в источниках сведения позволяют предположить, что у кадиувео в первой половине ХХ в. существовало несколько видов "кукол": детские игрушки (собственно куклы); антропоморфные изображения предков и умерших родственников; изображения "маленьких святых" (santinhos); просто статуэтки, совмещавших в себе целый ряд функций.

Вероятно, к категории кукол-игрушек можно отнести ту часть деревянных и костяных игрушек, составляющих игровой комплекс Dzuebba, которая в этой игре символизирует людей. А. Фрич упоминает о том, что дети кадиувео использовали в своих играх антропоморфные изображения и настаивает на том, что именно эти игрушки (куклы) не имели никакого сакрального значения. При этом, к сожалению, он ничего не сообщил о том, существовала ли какая-либо половозрастная специфика в детских играх в куклы. Между тем, присутствие кукол в играх мальчиков представляется довольно нестандартным явлением и, вероятно, могло бы косвенно свидетельствовать о более емком функциональном содержании даже тех кукол, которые формально можно отнести к детским игрушкам.

О многофункциональности кукол, в том числе использовавшихся детьми в играх, писал также К. Леви-Стросс. Религиозное значение некоторых из них не вызывало у него сомнений. В ряде фигурок он увидел мифологических персонажей (Мать Близнецов, Старичка). К. Леви-Стросс описывал эти фигурки как отданные детям для игры изображения святых. Однако он видел в этом явлении не признак крушения некого религиозного культа, а отражение отсутствия четкой грани между священным и мирским в культуре кадиувео. Он также обратил особое внимание на устойчивость этого явления, отметив, что его наблюдали у кадиувео и Гв. Боджани в конце XIX в., и А. Фрич в начале ХХ в. (Леви-Стросс К., 1994. - С. 132-133).

К. Оберг, побывавший у кадиувео через 10 лет после К. Леви-Стросса, писал о том, что некие фигурки использовались в игре jobebak, которая заключалась в том, что группа людей (или мужчин) ходила от дома к дому с тарелкой, на которой лежали маленькие деревянные резные фигурки. Эту тарелку ставили на какой-либо предмет, принадлежавший хозяину дома, и хозяин одаривал человека, принесшего фигурки. Считалось, что фигурки обладают магической силой и могут защитить от зла (Oberg K., 1949. - С. 65). К сожалению, трудно сказать, воспринималось ли это действо в культуре кадиувео как игра или его достаточно формально отнес к разряду игр сам К. Оберг.

К. Оберг упоминал также о неких антропоморфных фигурках, которые шаманы вырезали из дерева пало санто (palo santo). Эти фигурки были призваны защитить детей от злых духов и помочь им вырасти здоровыми и сильными. Фигурки отдавали детям или клали на ночь в постель (Oberg K., 1949. - С. 64). Название, которое приводит Оберг для этих фигурок - yoe-bebak - кажется весьма созвучным слову dzuebeba, которым А. Фрич называет те человеческие фигурки, которые были определены им как изображения умерших детей и родственников.

По свидетельству А. Фрича, подобные фигурки женщины хранили в домах, к таким фигуркам относились с особой заботой: их кормили, с ними разговаривали и т.д. Интересным фактом является также то, что приобрести этих кукол для коллекции А. Фрич смог, лишь став им "крестным отцом". Поскольку кадиувео не видели иного способа "доверить" ему своих родственников, этот казался им вполне приемлемым, поскольку индейцы были убеждены, что христианские священники крестят кукол.

Можно предположить, что своеобразное "усыновление" кукол, а также тот факт, что куколки часто изображали умерших детей, в какой-то степени связаны с существовавшими у кадиувео обычаями инфантицида и усыновления детей более старшего возраста из соседних (покоренных) племен. Существование этих обычаев было зафиксировано у кадиувео монахом-иезуитом С. Лабрадором в конце XVIII в., когда кадиувео еще обитали в Чако, но уже обрели лошадь. Кадиувео объясняли существование этих обычаев хозяйственными причинами (крайне подвижный образ жизни). К сожалению, в виду недоступности нам работы С. Лабрадора, невозможно сказать, изготавливали ли кадиувео уже тогда подобные куклы и, если да, то в каком качестве эти куклы выступали в культуре этого племени. Можно лишь предполагать, что куклы, представляющие собой умерших детей, возникли как своеобразная психологическая адаптация, если инфантицид действительно стал необходимостью в новых условиях хозяйства. Эти куклы также могут иметь более древнюю историю, если инфантицид существовал у них и до обретения лошади. С другой стороны, такие куклы могли возникнуть и после переселения кадиувео на территорию Мату Гроссу, где на территории резервации индейцы стали постепенно переходить к оседлости и маленькие дети перестали быть столь тяжкой "обузой" для общества.

"Куклы", изображающие "маленьких святых" (santinhos) образуют особую группу. Вероятно, к ним можно отнести и группу кукол, называемых, по словам А. Фрича, "Nossa Sehnora" (Богоматерь). Непосредственные указания на то, что данные куклы представляют собой "маленьких святых", встречаются в каталоге А. Фрича всего два раза. В первом случае это Can Miguel (Св. Михаил), отличительной особенностью которого является наличие ножа (или меча), при этом у фигурки не обозначены руки и в целом она выполнена в стиле, характерном для большинства фигурок коллекции. Во втором случае изображена св. Франческа (Can Franeisko). Фигурка представляет собой "слабо беременную" женщину - образ, встречающийся в коллекции неоднократно.

Фигурки, выражающие, по свидетельству А. Фрича, представление кадиувео о Богоматери, вырезаны в виде женщины с ребенком на спине.

Существование подобных изображений скорее всего является одним из отражений особенностей восприятия кадиувео христианской символики. Согласно свидетельствам исследователей, до середины ХХ в. в этой культуре христианство существовало в тесной связи и во взаимодействии с традиционными верованиями кадиувео. Так, в начале ХХ в., по свидетельству Ф.А. Фиельструпа, шаманов называли padres (Фиельструп Ф.А., 1999. - С. 195). К. Оберг сообщал, что определенная часть шаманов призывала в качестве помощников при лечении больных именно христианских святых. Он описывает случай, в котором шаман получил силу для лечения больных от св. Иоанна (Saint John) и св. Антония (Saint Anthony), явившихся ему в видении. В зависимости от вида заболевания он обращался к тому или иному святому в молитвах, а св. Иоанн помогал ему в выборе трав для пациентов (Oberg K., 1949. - С. 64). Тем не менее, нигде в источниках не сообщается, что шаманы пользовались в своей практике изображениями святых.

Вероятно, выражением сложного процесса взаимодействия влияний традиционных верований и христианства являются и фигурки, называемые "Nossa Senhora". А. Фрич достаточно однозначно писал о них как о бразильской интерпретации христианского образа Богоматери. Тем не менее, можно предположить, что аналогичные изображения имел в виду К. Леви-Стросс, когда писал, что в ряде фигурок можно узнать "Мать Близнецов", имея в виду мать персонажей известного Леви-Строссу мифа о Бакороро и Итуборе (Леви-Стросс К., 1994. - С. 315). Близнецы неоднократно появляются в мифах кадиувео, однако текст мифа о близнецах с такими именами в имеющихся источниках не найден.

Вероятно, в особую группу можно выделить глиняные антропоморфные фигурки. Они довольно немногочисленны (в коллекции А. Фрича их всего три), что можно объяснить как отсутствием интереса к подобным изображениям, так и малой распространенностью глиняных человеческих фигурок в культуре. Несомненной особенностью этих изображений является, прежде всего, материал. Источники сообщают, что изготовлением глиняных изделий занимались в основном женщины, в то время как резьба по дереву, из которого сделана значительная часть фигурок коллекции, была мужским занятием.

Кадиувео широко использовали глину для изготовления посуды, курительных трубок, а также фигурок животных. К. Оберг, опубликовавший весьма содержательный очерк об их керамике в 1949 г., не упоминал антропоморфные фигурки среди глиняных изделий кадиувео. Надо отметить, что, судя по этому очерку, из перечня глиняных изделий исчезли также и курительные трубки (Oberg K., 1949. - С. 66). Этот факт особенно интересен в связи с тем, что, по свидетельству А. Фрича, изображением умершего родственника могла служить принадлежавшая ему курительная трубка, которая часто делалась в виде человеческой фигурки.

Другой интересной особенностью глиняных фигурок являются нехарактерные для большинства кукол образы. Среди трех представленных в коллекции Фрича глиняных антропоморфных фигурок одна представляет собой Nossa Senhora - изображение, часто встречающееся и среди деревянных фигурок. Две другие фигурки - индеец и гаучо. Достаточно необычным является сам факт выделения этих социальных групп, который можно воспринимать как попытку осмысления различий между ними. Гаучо изображен в штанах "бомбачо" и, по словам А. Фрича, является карикатурой.

Заключение. Итак, мы видим, что в конце XIX - первой половине ХХ в. куклы являлись неотъемлемой частью традиционной культуры кадиувео. Эти куклы различались по форме, материалу, из которого они были изготовлены, и по функциям, которые они выполняли в обществе.

Среди кукол встречались деревянные, костяные и глиняные фигурки. Форма кукол, возможно, зависела от материала. Так, наиболее реалистично выглядели глиняные куклы, костяные куклы чаще всего представляли собой необработанную фалангу животного, иногда украшенную бисером или расписанную краской. Деревянные куклы отличались большим разнообразием форм - от простой цилиндрической до сложной антропоморфной. Большая часть кукол не имела одежды, наиболее распространенным украшением являлось бисерное ожерелье.

Можно предполагать, что в конце XIX - первой половине ХХ в. куклы продолжали играть значительную роль в культуре кадиувео, выполняя целый ряд функций. Согласно источникам, куклы чаще являлись детскими игрушками, изображениями предков и умерших родственников, а также христианских святых. Скорее всего, функциональное деление кукол не было строгим, и одна и та же кукла могла сочетать в себе несколько значений.

Тем не менее, несмотря на достаточно явное сакральное значение этих кукол, кадиувео продавали их исследователям, интересовавшимся этим явлением, что позволило собрать в указанный период целый ряд интереснейших коллекций кукол кадиувео, значительная часть которых в настоящее время находится в Музее антропологии и этнографии РАН.

Таким образом, куклы в культуре кадиувео в конце XIX - первой половине ХХ в. являлись яркой иллюстрацией существовавшей у кадиувео в тот период времени синкретической культуры, сочетавшей в себе традиционные верования и отдельные аспекты христианства.

Литература

Аркин Е.А. Ребенок и его игрушка в условиях первобытной культуры. - М., 1935. - 95с.
Леви-Стросс К. Печальные тропики.М., 1994. - 320 с.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. - М., 1968.
Павлинская Л.Р. Игрушка и мир ребенка в традиционных культурах Сибири // Традиционное воспитание детей у народов Сибири. - Л., 1988. - С. 222-252.
Тайлор Э.Б. Первобытная культура. - М., 1989.
Фиельструп Ф.А. Путь по реке Парагваю к кадиувео // Курьер Петровской Кунсткамеры. - СПб., 1999. - Вып. 8-9. - С. 183-200.
Художественная культура первобытного общества. - СПб., 1994.
Doll // Encyclopedia Americana. - N.Y., 1966. - Vol. 9. - P. 235.
Folk Literature of Caduveo Indians. - L.A., 1989.
Oberg K. The Terena and the Caduveo of Southern Mato Grosso, - Brasil., Washington, 1949. - 72 p.

Работа опубликована в сборнике: Культурология традиционных сообществ: Конкурсные работы молодых ученых / Отв. ред. М.Л. Бережнова. - Омск: Изд-во Омск. педагогическ. ун-та, 2002. - С. 35-46.